Именно так, только и исключительно в связке: ЧТОБЫ УСТРОЙНЯЛ ТЕЛО И СОГРЕВАЛ ДУШУ. Требованием, предъявляемым мной к такому продукту, было также сочетание общедоступности с достойным вкусом и возможностью приготовления из него самых разнообразных блюд. Иными словами, я хотела, чтобы употребляющий этот продукт на протяжении диеты человек не давился безвкусицей, не страдал от однообразия и не выпадал на обочину общения за столом с людьми, не соблюдающими никакой диеты.
Я рыскала днем с огнем в поисках такого продукта, а он на самом деле все это время сам тихо-спокойно сужал вокруг меня кольцо и, наконец, замкнул его. ХУМУС, НУТ. Тот самый хумус, который я столько лет столь страстно любила и столь же страстно ненавидела, потому что он мешал мне держать вес, тот самый хумус, который я, похудевши, позволяла себе в каких-то мизерных, не достойных нормального человека количествах, да и то лишь по самым большим праздникам и мысленно заклиная сама себя: «Мотивация, умеренность. Мотивация, умеренность». Какое уж тут, право слово, удовольствие, одна суета сует и томленье духа. И осознание того, что никогда уже, никогда в жизни я не смогу поесть его вволю, в полную меру всех своих демократических прав и свобод, ибо я сама, сама вынуждена ограничивать их, не желая расплачиваться за удовольствие возвратом лишних килограммов. А сбрасывать их похудевшему человеку ох, как нелегко, и с каждым разом все труднее. Кто испытал, тот знает.
Хумус. Он распространялся по свету и завоевывал город за городом, государство за государством. Его раньше не было в Москве и многих других городах России, а теперь – извольте, в любых ипостасях от сухих до консервированных вареных зерен и хумусовой пасты, и даже под разными названиями: нут, нохут, нохат, нахуд, шиш, а также, хотя хумус – вовсе и не горох, а совершенно суверенное бобовое растение, – горный, казацкий, турецкий горох и, вот уж неожиданность, бараний горох, видимо, благодаря подмеченному еще в древности людьми сходству формы зерен хумуcа с головой барана.