Но в то же время никотиновая зависимость в сочетании с массированным промыванием мозгов сбивает нас с толку и держит в капкане.
Точно так же обстоит дело с привычками питания. Наши инстинкты на месте, но затуманены промыванием мозгов. Вы уже понимаете, к чему я веду. Вам уже известно, что слоны — самые крупные сухопутные животные, и все таки они травоядные, им не нужно пожирать плоть для поддержания массивных костей и мышц. Вы знаете, что им незачем пить молоко и есть сыр, чтобы гигантским бивням хватало кальция. Я просто пытаюсь развеять туман. В этом и заключается красота методики: если расчистить наслоения паутины, останется только элементарный здравый смысл. Я просто повторяю то, что вы знаете инстинктивно. У диких животных нет наших проблем, потому мы и обратимся к ним, чтобы подтвердить свои инстинктивные знания! Сначала попробуем понять, почему инстинкты не сработали с самого начала.
В чем ошибка?
21
В чем ошибка?
С тех пор, как на планете зародилась жизнь, различные виды живых существ ведут непрекращающуюся межвидовую и внутривидовую борьбу за пищу, необходимую для выживания. Мать природа обеспечила живым существам возможность выживать в периоды нехватки пищи. Классический пример — спячка, еще один — моя белка, запасающая орехи. Одна из причин успешного существования муравьев и пчел — умение запасаться едой.
Человек преуспел больше всех живых существ потому, что с помощью интеллекта не только охотился, занимался собирательством и выращиванием еды, но и развивал методы ее хранения.
Но хранение еды имеет один недостаток. Если мы не съедаем ее, она достается другим существам — бактериям. Нам свойственно считать бактерии досадной помехой. Но они имеют такое же право жить на этой планете, как и мы, и одно из удовольствий их жизни — еда, как и у нас. Чтобы бактерии не отняли у нас доставшуюся в трудах еду, ее надо законсервировать. Но только представьте себе, что это означает: когда мы варим еду, рафинируем, замораживаем, коптим, маринуем, консервируем, засахариваем, сушим или солим — мы просто делаем ее неаппетитной или несъедобной для бактерий.